Громко хлопая крыльями, птица уже набирала скорость. Ей, похоже, неинтересно, что из себя представляет туша, которая так идеально лишила себя добычи. Минутой спустя волк уперся взглядом в небольшой овраг, скрытый репейником. Он не успел активно разрастись, но своим количеством вполне сносно скрыл эту злополучную рытвину. Одним прыжком добравшись до другой стороны - как раз, когда в его голове мелькнула мысль: а почему, собственно, я сразу не вылез здесь? , зверь понял, что нужен отдых. Лапы сами заплетались и гудели, грудь вздымалась, как на пружинах. С чувством собственного достоинства, горделиво выпятив грудь перед зарослями, которые его окружали, волк опустился на землю и выдохнул воздух. Казалось, что выдохнул он больше, чем вообще возможно: охотник-неудачник выглядел как пробитый шарик.
В таком положении проходили минута за минутой. Нужно было почистить шерсть, подняться, пойти наловить ещё , то есть хотя бы что-нибудь наловить, принести все это на свой спине, отдохнуть, потом следующий день охоты, в которой он принимал участие как штрафник. А не сильно ли много нужно?!
Волк явно не был готов к таким нагрузкам в стае, но виду старался не подавать

Беспокойство чувствовалось. Как ни странно, но банальность слов подтверждает их правдивость: напряжение висело в воздухе. Зверь тряхнул головой. Звон в ушах, тот слишком высокий звук, который, кажется, никто не слышит, кроме тебя самого, не перестает. Чуть дальше возникает силуэт олененка, взмыленного, с ужасом в глазах-бусинках. Спустя тридцать секунд эти глаза будут смотреть остекленевшим взглядом в землю, пока не истлеют.
Зверь перевел взгляд на убийцу. В этом взгляде отражалось все раздражение, которое накопилось за день. Вскоре только небольшая зависть, усталость и невольное восхищение остались явно сквозить приборами зрения, поскольку зрелище действительно завораживало: как истинный посланник Марса, запятнанный в крови, с улыбкой победителя, охотник, вернее будет сказать, охотница возникла из зарослей. Не хватало только пламенных волков, кровавого ореола и прочей чепухи. Хотя разве так уж не хватало?
Раздражаясь еще сильнее и сам злясь на себя за утрату концентрации, зверь наконец, поднялся с земли. Представляя себя самого, почему-то подумалось, что вот она, дескать, судьба! Сидит весь в репейнике и пыли, растрепанный от падения неудачник и глазеет на того, кто великодушно предлагает ему подкрепится. Но нет! Все для стаи, ничего для себя - еще раз повторяя про себя свою надуманную истину, Сатирик, очаровательно скалясь, отказался трапезничать.
Я в состоянии добыть себе пищу. Ну...-неуверенно - я надеюсь - произнес охотник. Первые три слова были сказаны вполне уверенным и бодрым тоном, чего не скажешь о последнем. Вся его эта напущенная уверенность настолько нелепо была выражена, что словами передать затруднительно

Волк попытался отряхнутся, чтобы привести себя в чувство. Если в первые минуты зверь благоговел и уж мог преклонятся перед этим видением, то теперь розовые очки треснули и краски очень некстати разлились. Оглядев волчицу с лап до кончика уха, насколько можно было разглядеть её в авангард, было подмечено, что это тоже из Пепельных, молодая волчица с довольно бодрым видом. Казалось, после бега она ничуть не устала и скорее заботилась о своем внешнем виде, чем о желудке. Игра слов, обычная видимость, так как, заботясь о внешнем виде, в крови не вываляешься с такой эффективностью.
Делая несколько шагов вперед и меняя угол обзора, Сат отвел взгляд на жертву. Все выглядело довольно заманчиво.
Мм, вы меня обольщаете своим вниманием - ответил волк с нескрываемым довольством  - хотя довольно неуклюже. Ведь рядом все равно никого не было - впрочем, запачкав себя в крови чьей-то жертвы, мне кажется, я испачкаю статус охотника. -Очень смахивало на гордость. Было выполнено и разыграно великолепно, как полагал волк. Ему, дикому одиночке, который недавно стал в ряды стайных, было практически неведомо чувство гордости. Просто боязнь сделать что-то неправильно
Подобравшись ближе, но не смея при том коснутся жертвы, зверь с шумом втянул воздух.
Хотя, какой охотник занимается своим ремеслом на голодный желудок? - сдавая свои позиции. Однако сказано - еще не значит сделано. Он не мог так бесцеремонно начать обед, не дожидаясь того, кто так ловко его устроил.
Выдавая своё решение за решение эгоиста, Сатирик в то же время сражался с совестью не на шутку. Отбиваясь мелкими отговорками про "помощь" и прося пощады у недремлющего стража, Сат уже с досадой думал об этой встрече.

Отредактировано Satiric (2011-07-11 05:47:11)

С самым непринуждённым видом Сатирик прокусил бывшему оленёнку горло. Кровь ярко-алого цвета, молодая кровь медленно сочилась на землю, орошая недавно прорезавшиеся побеги травы и сухие ветви. Тело остывало, жар жизни покидал свой обитель.
Так и не решившись набить свой желудок, волк направился к дереву, под сенью которого устроилась лихая охотница. Глаза беспокойно бегали из стороны в сторону, внимание расселось совершенно. На морде вскользь  выражались попеременно злоба и усталость. Как они так живут. Держать себя на цепях, держаться вежливым тоном. Где заканчивается шаблон и начинается личность?
Охотник понял, что перебрал. Точнее, дали это почувствовать, сам бы никогда не пришел к такому заключению. Зато можно было утешать себя отлично сыгранной ролью гордеца, и, если уж не дано хоть что-то сделать правильно, лучше сделать что-то не совсем правильное, зато идеально.
Не сводя глаз с новой, можно сказать, знакомой, Сат отчаянно пустился в лобовую атаку, лишь только тень дерева пала на его голову.
Да, я невоспитанный и вместе с тем гордец. Не умею общаться с другими. Но мастерство приходит с опытом, которого у меня в области разговоров просто нет. - произнес зверь  глухо. Улегся чуть дальше и уставился в бескрайние просторы с видом провинившегося волчонка.