Сегодня Лас выполз из логова лишь ближе к вечеру. Делать, как обычно, было нечего, а его темная шкура делала жаркие дни еще более невыносимыми, чем у более светлых соплеменников. Да и ближе к вечеру он предпочел отправиться туда, где можно найти хоть какую-то прохладу, к воде.
Впрочем, по пути волк успел безуспешно поохотиться на белок и какую-то странную крупную птицу, едва не выклевавшую ему глаз. Следы агрессивных попыток упрямой дичи остались на морде Ласа в виде нескольких чуть кровоточащих ссадин на брови и под глазом. Удрав от радостно вопящие птицы, Ласкоро решил больше не рисковать, и отправился таки к своей первоначальной цели.
Море по времени суток сейчас как раз подходило к одному из своих лучших периодов. Особенно, если считать главным критерием красоту. Волк немного полюбовался садящимся в воду солнцем и двинулся к воде. На мокром песке он заметил чьи-то следы. Опустив мордочку и вдохнув запах вместе с порцией колючих песчинок, Лас судорожно отчихался и решил, что здесь прошла волчица из стаи.
Идти по следам он не стал. Вместо этого Лас залез в воду и поплыл недалеко от берега, держась направления, по которому ушла незнакомка, переодически отвлекаясь на стайки мелких рыбешек, заинтересовавшихся новым объектом в их мире. Однако вскоре он заметил и сидящую на берегу волчицу. Ласкоро выбрался на мелководье и сел в воде, наклонив голову набок и несколько бесцеремонно, изучающе, уставившись на новый объект в своем мире.

Волчица, похоже, тоже его заметила. Она практически никак не подавала виду, но Лас отмечал поворот головы и переодически обращающиеся к нему глаза. Некоторое время на берегу ничего не менялось, а затем самка встала. Но направилась не к лесу, как подумал разочаровавшийся уже было Ласкоро, а к воде. Она по прежнему словно не обращала на него никакого внимания и прошла мимо. Волк заинтересованно наблюдал за этим, гадая, что же последует дальше. Сердце внезапно кольнуло предчувствие беды. Лас поднялся на лапы и чуть шагнул вперед, продолжая уже несколько напряженно следить за волчицей. Та уже не шла по дну, а плыла, находясь явно над глубоким местом. Вот голова на секунду повернулась к берегу, и самка внезапно начала барахтаться. До черного донесся крик о помощи, однако Лас не спешил. Чуткий слух не различал тех искренних панических ноток, что есть в любом настоящем призыве к чужой душе.
Но что-то вдруг изменилось. Даже с берега было видно, что движения волчицы стали другими, дергаными, а не просто поднимающими брызги. Ее голова погрузилась в воду, но снова поднялась на воздух.
- Помогите, - вновь раздалось над водой, и на этот раз Ласкоро поспешил вперед.
Звучавший в голосе страх уже практически не вызывал сомнений.
Для него глубина началась гораздо быстрее, чем для волчицы, но Лас словно не заметил этого. Черный умел двигаться быстро в любой среде. Но оставалась одна проблема - если он все правильно заметил на берегу, самка изрядно превосходит его по размерам. Как же вытащить такую из воды?
Лас как раз доплыл до барахтающейся волчицы.
"Надеюсь, мы тут вдвоем не потонем".
- Тихо, тихо! - булькнул он, подныривая под нее всем телом и ухватив зубами шкуру за ухом.
После чего, напряженно пыхтя, погреб обратно к берегу.